Зарегистрирован: 06.03.2005 Сообщения: 12000 Откуда: Обер-группен-доцент, ст. руководитель группы скоростных свингеров, он же Забашлевич Оцаат Поэлевич
Путин предложил Маше Гессен остаться главным редактором «Вокруг cвета». Специально для БГ она рассказывает, какое решение принято, как проходила беседа и кто автор идеи полета со стерхами
«Я люблю птичек, кошечек, зверушек», — сообщил мне президент, задавая тон нашей встречи. То есть он говорил, как герой плохого романа, двухмерный персонаж, изъясняющийся исключительно штампами. Ну, или как герой моей книжки о нем самом.
За неделю до встречи я на Путина наорала. Дело в том, что накануне мы с подругами изрядно выпили по поводу моего увольнения с поста главного редактора издательского дома «Вокруг света», произошедшего потому, что я отказалась отправлять корреспондентов писать о миссии Путина по спасению стерхов. А утром мне надо было вставать в 6 и лететь по делам в Прагу. И вот я еду в такси, и у меня звонит телефон. Номер не определяется.
— Мария Александровна? Не вешайте трубку. Сейчас я вас соединю.
Я не вешаю трубку минуты две — и стремительно зверею.
— Мария Александровна? — уже другой голос. — Я вас сейчас соединю.
— С кем вы меня соедините? — окончательно теряю терпение я. — Что это вообще такое? Может, вы представитесь хотя бы?
— Путин Владимир Владимирович.
— Ну, здравствуйте.
— Я слышал, что вас уволили. И что я невольно стал виновником этого события. Я хочу выразить свое сожаление. Вообще все, что я делаю в этой области, не должно иметь никакого отношения к политике. Но для человека в моем положении очень тяжело...
Он вздохнул. Я думала о том, что сейчас мне надо высказать все, что я думаю о его природоохранной деятельности. Но сначала надо убедиться, что это не розыгрыш. Поэтому я, пожалуй, скажу что-то вроде: «Ну, если вы — тот, за кого себя выдаете...»
— Поэтому, если вы не возражаете, — продолжил мой собеседник, — то я хотел бы встретиться с вами и обсудить это.
— Я не против, — сказала я, как раз когда такси поравнялось с кладбищем, на котором похоронен Кафка. — Но откуда я знаю, что это не розыгрыш?
Через неделю я оказалась в кремлевском буфете (двойной эспрессо — 15 р., чай с лимоном — 10 р.). Кажется, это был не розыгрыш. Мне уже точно было пора сформулировать, что я хочу сказать Путину о его природоохранной деятельности. Благо, время на это было: по просьбе пресс-службы я приехала за 45 минут до назначенной встречи, а сам президент опаздывал — как выяснилось, ровно на два часа, что по его меркам немного. Я благоразумно взяла с собой книжку: замечательную «Birds of Heaven» Питера Маттиссена, о журавлях.
«Я не против, — сказала я, как раз когда такси поравнялось с кладбищем, на котором похоронен Кафка. — Но откуда я знаю, что это не розыгрыш?»
Признаться, до прошлой недели я мало думала о журавлях. В отличие от Путина, я зверушек, кроме своих собственных, никак специально не люблю, а птиц так и вовсе боюсь. Но Маттиссен замечательно описывает журавлей — самых крупных из летающих птиц, среди которых стерхи выделяются своей красотой. То есть выбор стерхов сродни выбору амурского тигра, снежного барса, белого медведя: всякий раз, укрощая очередного дикого гиганта, Путин демонстрирует, что он — царь зверей.
Но сказать я ему хотела другое. Вот как формулирует Маттиссен: «Если вы действительно поняли журавля — или листья, или облако, или лягушку, — вы поняли все. В условиях усугубляющегося дефицита чистой воды и надвигающейся конкуренции за этот ресурс — а эта конкуренция может стать главным кризисом нового тысячелетия для всех форм жизни на земле — судьба Homo может мало отличаться от судьбы Grus (журавлей. — МГ)». В России, в респулике Коми, по весне текут черные реки, потому что каждый год в них выливается столько нефти, сколько вылилось во время катастрофы в Луизиане в 2010 году. На Байкале — древнейшем и самом глубоком озере мира — продолжает действовать целлюлозный комбинат, причем это обеспечено личным вмешательством Путина, убедившегося, поплавав на мини-субмарине, что Байкал достаточно чист. Так вот, мне хотелось сказать, в таких условиях пытаться спасать стерхов и ирбисов — бесполезно, а делать их спасение главным экологическим приоритетом государства — лицемерие.
Прежде чем сказать, что он любит зверушек, Путин спросил меня, нравилось ли мне работать главным редактором «Вокруг света» или «вы уже хотели что-то изменить и вы считаете, что статус гонимого журналиста поможет вашей карьере».
Мне нравилось. И я довольна своей карьерой.
— Тогда можем продолжать разговор, — сказал Путин и продолжил монолог. Сказал, что «историю со стерхами» придумал самолично. Я удивилась: спасением стерхов уже несколько десятилетий занимается один и тот же человек и зовут его совсем не Путин. Президент пояснил, что раньше в России была программа по переселению стерхов — такая же, как в Америке, — а потом ее перестали финансировать, а потом об этом прослышал Путин и придумал ее опять начать финансировать. И даже купил дельтаплан.
— Так что, Маша, вы были неправы, — сказал он. — Но и вы были неправы, — теперь он обратился к Сергею Васильеву, владельцу ИД «Вокруг cвета». — Так вот сразу, из пулемета. Но в журнале, — тут он вновь повернулся ко мне, — должна быть дисциплина. Это как в армии: когда начали выбирать командиров, во время Первой мировой войны, сразу проиграли.
После этого исторического сообщения я получила право высказаться о причинах отказа послать корреспондента к Путину и стерхам.
— Я солидарна со всем, что вы сказали о важности участия главы государства в природоохранных мероприятиях, — начала я протокольно. — К сожалению, в нашей стране все так устроено, что если речь идет о вашем личном участии, то оно становится главным, а природа должна подстраиваться. Вы, наверное, знаете, что когда вы надевали ошейник с датчиком на тигрицу, то эта тигрица была взята из Хабаровского зоопарка. А когда вы надевали ошейник на белого медведя, этого медведя поймали заранее и держали взаперти, под воздействием сильных седативов несколько дней до вашего приезда.
«Потом все начали кричать, что амфоры были подложены. Ну конечно, они были подложены!» — он засмеялся над идиотами, которые вообще могли подумать, что это не так
— Ну, есть передержки, — сказал Путин, как мне показалось, довольно. — И сам ругаюсь за это. Но это же я придумал этих тигров! За нами еще двадцать стран, где обитают тигры, тоже стали этим заниматься. И я придумал леопардов! Да, я знаю, что леопарда поймали заранее. Но главное — привлечь внимание к проблеме. Это как с амфорами. Потом все начали кричать, что амфоры были подложены. Ну конечно, они были подложены! — он засмеялся над идиотами, которые вообще могли подумать, что это не так. — Но я же зачем нырял? Не для того, чтобы жабры раздувать, а чтобы люди знали свою историю. Вот даже вы, наверное, с вашим образованием, не знаете, что там, в этом месте, раньше был каганат, что степные народы приняли иудаизм. А потом все начали писать, что я, как мудак, достал подложенные амфоры. Но кто-то же начал читать! — Путин стал перелистывать лежавший перед ним номер «Вокруг света», который, кстати, об амфорах ничего не писал. Журнал тогда еще не был аффилирован с Русским географическим обществом, попечительский совет которого возглавляет президент страны.
—Так что, — сказал он, обращаясь ко мне и моему бывшему работодателю, — я предлагаю вам перестать ссориться, вам, Маша, вернуться, если вы, конечно, готовы.
Васильев сказал, что готов.
— А мне хотелось бы высказаться по второму пункту вашего выступления, — сказала я.
Путин с готовностью кивнул.
— Журнал все-таки не должен быть как армия, — я собиралась в течение минуты вырулить на закон о СМИ, гарантирующий невмешательство владельца в редакционную деятельность.
Путин посмотрел на меня и лукаво подмигнул:
— Смотря какая армия.
— Любая, — сказала я.
— Так я за это время в этом поднаторел, — неожиданно сообщил Путин, поднимаясь с места. — Это мы с вами как-нибудь в другой раз обсудим. Спасибо. До свидания.
Наша встреча длилась ровно 20 минут.
А в «Вокруг cвета» обратно я не пойду. Просто потому, что не могу работать в журнале, где главного редактора назначает Путин. _________________ A la guerre comme a la guerre или вторая редакция Забугорнова
Зарегистрирован: 06.03.2005 Сообщения: 12000 Откуда: Обер-группен-доцент, ст. руководитель группы скоростных свингеров, он же Забашлевич Оцаат Поэлевич
Из её рассказа следует что она ещё не изжила в себе пока холопского недуга.
Почему не вешает трубку когда ей звонит незнакомец и заявляет что он её с кем то соединит? Или он таки представился что он, типа, ОТТУДА и ПОЭТОМУ она не вешает трубку. Или у него в голосе ТАКИЕ интонации что её холопский недуг срезонировал и поэтому она не вешает трубку Терпеливо ждёт (две минуты), начинает звереть, но ждёт, ждёт разговора с Начальником.
Зачем приехала за 45 минут до встречи? Мало ли о чём её попросят в пресс-службе! Что, духа не хватает вежливо сказать что я приеду к назначеному времени как это принято у нормальных людей собирающихся обсудить деловые вопросы? Именно что не хватило! Холопский недуг не позволяет.
Далее, опоздал Путин. ОК, подождала 15 минут, далее почему не попросила соединить её с ним? Что, духа не хватило? Именно что не хватило, холопский недуг не позволяет: начальство не опаздывает, оно задерживается.
Она не в состоянии понять что Путин ей не начальник.
Есть гражданин Путин и гражданин Гессен которые договорились встретится и обсудить деловой вопрос на равноправной основе. Если человек опаздывает более чем на 15 минут без объяснения причин - это неуважение к собеседнику. Холопский недуг не позволяет гражданке Гессен понять это. И это он заставляет её ждать его 2 часа. Опоздал бы Путин на 3 часа - она бы и три часа ждала, не пикнула бы, холопский недуг не позволил бы.
Насчёт дуры. Может и в самом деле дура если думает что владелец издания не может вмешиваться в редакционную деятельность.
Он не то что вмешивается, он организует редакционную деятельность, нанимает редактора, объясняет ему цели издания, ставит задачи и пр. И если деятельность редакции его не устраивает - он вмешивается. Естественно, должен вмешиваться не нарушая Закон, права паботников должны быть соблюдены. А если политика издания не устраивает редактора или кого из редакции - так такой человек может изложить свои аргументы - что, как и почему - и если его он аргументы не будут восприняты, то он увольняется, идёт в другой журнал или организует свой собственный. _________________ A la guerre comme a la guerre или вторая редакция Забугорнова
Маше нет уважения по всем перечисленным пунктам. Она изжила себя как журналист, и даже придворный холоп-хроникер Андрей Колесников куда ироничнее и талантливее ее в описании кремлевских посиделок, навязших в зубах и превратившихся в притчу путинских опозданий, всевдосветских обезьяньих сборищ и раутов, чем она. Бедная Маша. Шла б уже куда-нибудь. _________________ Все, я богата. Пока, неудачники, я вас всегда ненавидела!
Зарегистрирован: 06.03.2005 Сообщения: 12000 Откуда: Обер-группен-доцент, ст. руководитель группы скоростных свингеров, он же Забашлевич Оцаат Поэлевич
MOSCOW — I’ve long told myself and anyone else who would listen that things in Russia will get a lot worse before they get better. I have even thought, in accordance with an old dissident adage, that “the worse, the better”: the faster and more cruel the crackdown, the sooner the regime itself will crack. What I did not realize was just how bad “worse” was going to feel.
I did not imagine that it would get to the point where I would wake up in the morning, get my bearings — where I am, what happened yesterday, what is expected to happen today — and feel like howling in pain.
When I said to myself and others that things would get worse, I did not imagine this despair.
For the last two weeks, I watched as Parliament passed and then President Vladimir Putin signed into law a ban on American adoptions from Russia. About 50 children who had already met their future parents will now have to stay in orphanages, and thousands are losing a chance to gain a family. I have long known that it is increasingly difficult for foreigners to adopt in Russia (and there not nearly enough potential Russian adoptive parents), and the law itself is cruel and cynical, but what I found devastating was the spectacle of Russian politicians clamoring to argue for it — and the upper house of Parliament unanimously voting in favor.
I have also long followed the practice of denying Russian visas to journalists and activists who have been critical of the government’s policies. I have also known that this has derailed careers and separated friends and families. But last week a friend’s child, visiting relatives in Moscow, became seriously ill, and the mother could not come to her child’s bedside because she is banned from getting a Russian visa.
Another new law bans Russians who also hold U.S. passports from leading or even being members of nongovernmental organizations; several people I respect may have to give up their lives’ work. And Russian politicians are already demanding that the ban be extended to journalists.
The last few days of the year also brought news of the firings of several journalists and television hosts who had expressed opposition views; all were dismissed from nominally independent, privately owned media outlets. It is one thing to know that it is increasingly difficult to practice journalism in my country; it’s another to talk on the phone to someone I like and respect and hear just how lost and hurt a person feels when his career is effectively declared to be over.
And as the year drew to a close, there was a spate of hunger strikes. Mothers of three or more children in Moscow stopped feeding themselves to protest being denied housing guaranteed by federal law. An activist named Vladimir Malyshev has been holding a hunger strike in a central Moscow shopping mall for more than a month; he demands the release of the more than a dozen people held in connection with police clashes following a protest on May 6. And one of those people, 51-year-old Sergei Krivov, has been on hunger strike fore more than two weeks. These hunger strikes are not publicity stunts — they have received precious little publicity. They are acts of pure despair.
When I said to myself and others that things would get worse, I did not imagine this despair, other people’s or my own. We humans are not very good at imagining how we will feel in the future. More to the point, we have a way of forgetting that dictatorships are frightening places, where people get killed, jailed and hurt — not just any people but people we know, our friends, our kids, ourselves. That makes “the worse, the better” a very frightening bargain. _________________ A la guerre comme a la guerre или вторая редакция Забугорнова
Зарегистрирован: 06.03.2005 Сообщения: 12000 Откуда: Обер-группен-доцент, ст. руководитель группы скоростных свингеров, он же Забашлевич Оцаат Поэлевич
http://www.newsru.com/russia/13sep2012/gessen.html
...
"Гессен запамятовала написать о том, что в заключение беседы, отвечая на вопрос Путина, согласилась бы она поработать дальше главным редактором, если на это согласился бы владелец издания, она ответила: "Да, согласилась бы", - сказал Песков.
В ходе беседы, добавил Песков, глава государства сказал, что не может давать указания собственнику, однако, "как читатель, хотел бы, чтобы Вы оставались главным редактором".
"На следующий день она отказалась. Так тому и быть", - заключил Песков. _________________ A la guerre comme a la guerre или вторая редакция Забугорнова
Зарегистрирован: 06.03.2005 Сообщения: 12000 Откуда: Обер-группен-доцент, ст. руководитель группы скоростных свингеров, он же Забашлевич Оцаат Поэлевич
Да-а...нехорошо получается.... С одной стороны ругает режим, рассуждает о его падении, со всякими там побасенками, вспоминая дисидентские поговорки. Это заглаза. Когда режим далеко, а Дядя Сэм близко.
А с другой стороны (ну когда Дядюшка Сэм почти не виден) активно сотрудничает с режимом, принимает от него предложения (согласилась на встречу с Главой Режима), приезжает аж за 45 минут до назначеной встречи, и не куда-нибудь, а в логово, в Кремль. Вежливо беседует с главой режима, солидарна с ним по каким-то вопросам, но естественно, позволяет себе Путина критиковать, соглашается на посредничество Путина в её конфликте с владельцем издания, согласна и на выработанный компромисс. Не смущает её ни авторитаризм Путина, ни его брутальность.
Цитата:
В своей книге Гессен описывает, как Путин, малозначимый поначалу выходец из КГБ, сумевший вернуться в комитет и даже его возглавить, был выбран Борисом Ельциным в качестве своего преемника и потом быстро уничтожил практически все зачатки демократии в России, параллельно укрепив свой авторитаризм до степени брутальности.
Книга выросла из статьи-портрета, которую Гессен написала о Путине в октябре 2008 года для журнала Vanity Fair. Она описывает «скрытного одинокого человека», «все больше отдаляющегося» от своей жены и катающегося на сделанной по особому заказу чёрной Audi с номерным знаком 007.
«Через десять лет после того, как Путин пришел к власти, Россия — измененная страна. Демократическим реформам начала 90-х был дан задний ход. От выборов почти избавились. Власть в стране сконцентрирована в руках маленькой группы людей даже в еще большей степени, чем во времена СССР», — пишет Гессен.[8]
Ну как же ж, как же ж, а деле говорим о моей карьере, о моей работе!
Бессовестное поведение. Лишена всяческих принципов. Подует ветер из-за океана - будет ругать Путина. Подует ветер из Кремля - заткнётся и будет нормально работать, зарплату поднимут - так ещё и Дядушку пнёт. _________________ A la guerre comme a la guerre или вторая редакция Забугорнова
Зарегистрирован: 06.03.2005 Сообщения: 12000 Откуда: Обер-группен-доцент, ст. руководитель группы скоростных свингеров, он же Забашлевич Оцаат Поэлевич
"Они пришли за правозащитниками, за экологами, за ЛГБТ-активистами, за католиками и за всеми прочими НКО, которые им удалось отыскать", - так начинается статья в блоге The International Herald Tribune. Журналистка Маша Гессен сообщает: ввиду проверок, осуществляемых властями, "деятельность сектора НКО фактически парализована".
Гессен советует не искать в этих действиях властей скрытый смысл: Россия тут чрезвычайно похожа на СССР. "Риторика, практическая деятельность и законы путинской администрации примечательны своей последовательностью, а программа на ближайшие месяцы вполне ясна", - говорится в статье. В декабре 2011 года Путин обвинил Госдепартамент в инспирировании акций протеста, а позднее Кремль провел через Госдуму новые законы об "иностранных агентах" и т.п. По мнению Гессен, теперь власти вправе "закрыть любую НКО, получающую деньги из США". На подходе - закон об "иностранных агентах" в СМИ.
Что дальше? "Другие законы тоже будут применяться буквально и либерально. Организации будут вынуждены закрыться. Некоторых лидеров и других активистов обвинят в государственной измене. Россиян, имеющих связи с США, вынудят уйти с работы, во многих случаях - уехать из страны. Гражданское общество в России будет раздавлено", - прогнозирует Гессен. По мнению автора, удивляться нечему: "в российских законах все это прописано черным по белому".
MOSCOW — They came for the human rights activists, the environmentalists, the L.G.B.T. activists, the Catholics and every other nongovernmental organization they could find. Throughout the last week and a half, authorities all over Russia have been conducting raids on nonprofit groups.
The work of the nonprofit sector has been effectively paralyzed.
There have been at least a hundred raids, and hundreds more are expected. The raids usually involved the prosecutor’s office and the tax police, but some organizations have also been visited by the fire marshal, health inspectors and even the Emergencies Ministry. The authorities have demanded financial documentation but also sifted through the trash and taken apart air-conditioners.
NGO staffers have been posting on their blogs pictures of stacks of binders and papers — the thousands upon thousands of pages of documents assembled to satisfy the authorities’ demands. The work of the nonprofit sector has been effectively paralyzed and, if the raids continue, will be for months.
“Why now?” Western media have asked. Were the Russian authorities this scared by last year’s protests? Has the liberal part of the elite lost out to the hard-liners? President Vladimir Putin has in turn issued an obtuse defense of the raids, claiming that they are at once routine and a response to an extremist threat. With the Kremlinologists trying to read meaning into nonsensical attacks and the Kremlin obscuring any sense that can be found, Russia has never looked more like the Soviet Union.
Graffiti next to an entrance to the “Memorial Group” rights organization in Moscow reads “A foreign agent.”Kirill Kudryavtsev/Agence France-Presse — Getty Images Graffiti next to an entrance to the “Memorial Group” rights organization in Moscow reads “A foreign agent.”
And as in Soviet times, the search for hidden meaning or complicated signals is misguided. The Putin administration’s rhetoric, practice and law have been remarkably consistent — and the agenda for the months ahead is laid out in plain sight.
In December 2011, responding to the emergence of the protest movement, Putin accused the U.S. State Department and Secretary of State Hillary Clinton of personally inciting the unrest. Once he was re-elected president, the Kremlin shepherded a succession of new laws through Parliament. These included a law requiring nonprofits that receive funding from abroad to register as “foreign agents” and submit to debilitating reporting requirements; amendments allowing virtually anyone to be prosecuted for high treason; a law restricting the civic activities of Russians who have U.S. passports and giving the authorities discretion to shut down any nonprofit that receives money from the United States. A law on “foreign agents” in the media is in the pipeline.
Masha Gessen
Previous Posts
The Man Behind Putin
Russia’s New Normal
From the Safety of Switzerland
The current spate of raids has been linked to — and largely explained by the authorities as stemming from — the law on foreign agents. Literal and liberal enforcement of the other laws will follow. Organizations will be forced to shut down. Some of their leaders and other activists will be accused of high treason. Russians who have links to the United States will be strong-armed into leaving their jobs and, often, the country. Civil society in Russia will be crushed.
None of this should surprise anyone. It’s all there, in black and white, in Russian law. _________________ A la guerre comme a la guerre или вторая редакция Забугорнова
Зарегистрирован: 06.03.2005 Сообщения: 12000 Откуда: Обер-группен-доцент, ст. руководитель группы скоростных свингеров, он же Забашлевич Оцаат Поэлевич
Добавлено: Четверг, 18 Июль 2013, 10:00:21 Заголовок сообщения:
Неувязочка однако. Её жизнь в опасности сейчас, а покинуть Россию она собирается только через полтора месяца, в сентябре. Что мешает ей купить билет на самолёт сегодня и вылетить в Штаты, у неё же американский паспорт?
Еще в 2012 году Гессен была уверена, что останется в России
Российская журналистка Маша Гессен заявила о своем намерении переехать в США в сентябре. Она объяснила это многочисленными угрозами в свой адрес, а также грядущим возможным принятием закона об изъятии детей у однополых пар.
Гессен с семьей собирается остаться в России до сентября, а потом переехать в США, поскольку у нее также есть гражданство этой страны.
Бывший директор русской службы "Радио Свобода" Маша Гессен сообщила, что ей пришло множество писем с угрозами после ее видеообращения на телеканале "Дождь", в котором она назвала законопроект о гей-пропаганде "фашизмом" и призвала всех несогласных надеть "розовый треугольник" - символ отправленных в концлагеря геев в период Второй мировой войны в Германии.
Сама журналистка никогда не скрывала своей сексуальной ориентации.
"Угрожавшие люди действительно желают мне смерти. Я считаю, что большинство из них ненормальные, но это не значит, что они не могут достать пистолет или просто тяжелый предмет и выполнить задуманное", - рассказала она в интервью Би-би-си. _________________ A la guerre comme a la guerre или вторая редакция Забугорнова
Зарегистрирован: 06.03.2005 Сообщения: 12000 Откуда: Обер-группен-доцент, ст. руководитель группы скоростных свингеров, он же Забашлевич Оцаат Поэлевич
Добавлено: Вторник, 13 Август 2013, 21:48:48 Заголовок сообщения:
http://latitude.blogs.nytimes.com/2013/08/12/the-mad-race-for-moscow-mayor/?_r=2 The Mad Race for Moscow Mayor
By MASHA GESSEN
Immigrants, many from Vietnam, are forced into a detention camp in Moscow, ahead of the mayoral election.Maxim Shipenkov/European Pressphoto Agency Immigrants, many from Vietnam, are forced into a detention camp in Moscow, ahead of the mayoral election.
MOSCOW — There is an election campaign in the city. It is not like most election campaigns: It lacks many typical election-campaign characteristics, and the winner is preordained. But it has already claimed its first casualties: hundreds of illegal immigrants, many from Vietnam, who are being rounded up all over the Russian capital and forced into a cluster of tents erected in the Golyanovo neighborhood on the city’s eastern edge.
The last mayoral election in Moscow was held a decade ago. A year later, President Vladimir Putin canceled the elections of governors and the mayors of Moscow and St. Petersburg; this move was inexplicably billed as a counterterrorism measure. Last year, the government partially restored the system of regional elections as one of a handful of concessions to the protest movement.
The mayor of Moscow, Sergei Sobyanin, appointed to his post in 2010 by then-President Dmitri Medvedev, has decided to try gaming the system before it could threaten him by running while he is still popular. Instead of facing re-election in 2015, he resigned from the position in June, forcing an early election this September.
Almost immediately, Putin appointed him acting mayor. Sobyanin will compete against several hand-picked candidates, and one real one: the anticorruption blogger Alexei Navalny, who is popular but is banned by law from becoming mayor because he is a convicted felon.
It is an odd campaign. Precious few media outlets in Moscow aren’t controlled by the Kremlin, and most of those rent office space from the city at heavily discounted rates, so they prefer to avoid criticizing the authorities. In addition, Sobyanin has refused to take part in debates. He takes his cue from Putin, who has always been openly disdainful of honoring his opponents by sharing a stage with them.
Still, if you look closely, you will see a few signs that a campaign is under way. There are some billboards. Navalny holds regular meetings with voters all over Moscow. Residential buildings in the city center are having their facades repainted: Mine had not seen a paint job in the 15 years I have lived there, and now its sole entrance is blocked by scaffolding.
And there is the tent city. Both of the leading candidates have made blatantly nationalist statements, blaming immigrants for rising crime and virtually all of Moscow’s other problems, even though statistics do not bear this out. Navalny’s lapses into xenophobic rhetoric have alienated a small part of the opposition but have probably won him many more supporters. This may be one reason Sobyanin has sprung into action: For the last two weeks, Moscow police have been rounding up undocumented aliens who work in the city’s marketplaces and other menial jobs, starting with the Vietnamese.
A temporary settlement that looks very much like a refugee camp, with huge tents filled with metal bunk-beds, has been speedily constructed. It is not clear exactly how many people are there, but the police have reported detaining as many as 1,500 immigrants in raids over the last couple of weeks. Human rights activists are reporting that the conditions in the camp are intolerable and that the state has provided no legal grounds for holding people there.
Moscow courts are already choking on the number of deportation cases suddenly coming in. Eventually, thousands of Vietnamese citizens, as well as anyone else the Moscow police choose to round up before the September election, will probably be deported. Until then, they will suffer heat, hunger and indignity in the tent city funded and tolerated by the residents of Moscow.
One marvels at how a Russian bureaucrat can turn holding an election into an opportunity to make life in the city that much worse. _________________ A la guerre comme a la guerre или вторая редакция Забугорнова
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
FAQ
Поиск
Пользователи
Группы
Регистрация
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вход
